«Архангелы начинают катить Kyб».
(«ПРОЕКТ ФАУСТ»)
...«Эта книга для нашего издательского цикла «Театр и его дневник» стала попыткой реконструкции спектакля на бумаге.
Она посвящена эволюционному проекту Бориса Юхананова «Фауст», который длился на протяжении 10 лет.
Мы включили в эту книгу очень разные по своему характеру материалы, каждый из которых представляет ту или иную стадию работы над спектаклем.
Основу составляют расшифровки репетиций разных лет, посвящённые разбору трагедии Гёте, – в них художественный текст превращается в драматический.
Другая часть книги – графические планы мизансцен и музыкальные партитуры – это «внутренняя документация», ориентиры для актёров, системы координат для рабочих сцены, схемы для цехов, отвечающих за свет, костюмы, бутафорию, трюки.
Третья часть – изысканные эскизы декораций Юрия Харикова. Четвертая – фотосъёмка спектакля во всех его редакциях. Кадры, снятые разными фотографами, расположены в книге «в режиме» фотореконструкции. Сцена за сценой, акт за актом – всё так, как было на самом деле».
(Леда Тимофеева, редактор-составитель)
(«ПРОЕКТ ФАУСТ»)
...«Эта книга для нашего издательского цикла «Театр и его дневник» стала попыткой реконструкции спектакля на бумаге.
Она посвящена эволюционному проекту Бориса Юхананова «Фауст», который длился на протяжении 10 лет.
Мы включили в эту книгу очень разные по своему характеру материалы, каждый из которых представляет ту или иную стадию работы над спектаклем.
Основу составляют расшифровки репетиций разных лет, посвящённые разбору трагедии Гёте, – в них художественный текст превращается в драматический.
Другая часть книги – графические планы мизансцен и музыкальные партитуры – это «внутренняя документация», ориентиры для актёров, системы координат для рабочих сцены, схемы для цехов, отвечающих за свет, костюмы, бутафорию, трюки.
Третья часть – изысканные эскизы декораций Юрия Харикова. Четвертая – фотосъёмка спектакля во всех его редакциях. Кадры, снятые разными фотографами, расположены в книге «в режиме» фотореконструкции. Сцена за сценой, акт за актом – всё так, как было на самом деле».
(Леда Тимофеева, редактор-составитель)
Фото спектакля
О спектакле
«Два Пролога — на небесах и в театре — представляют собой парк аттракционов с дрессированными ангелами-кошками (Дмитрий Куклачёв), живым огнём и прочими трюками, где роль Творца играет Директор театра».
(Алена Карась)
«Впервые «Фауста» показывали в МТЮЗе во время фестиваля «Гете–Пушкин». Отчетливо запомнились три вещи: что Фауст с Мефистофелем менялись местами; что метро, когда «Фауст» добрался до финала, было уже закрыто и что бог был клоуном, а чудо творения демонстрировали дрессированные кошки. Говорило все это скорее о провокативности фестиваля, чем разъясняло что-то в «Фаусте». Несколько лет спустя «Фауста» играли уже в Театре Станиславского. Его сократили с шести часов до трех с половиной, но по сцене вокруг черного куба, на котором сидел Фауст, по-прежнему разъезжала золотая колесница Юрия Харикова, кошки тоже были на месте. За пределами спектакля мерещился некий величественный замысел, сам же спектакль состоял из аттракционов. Похоже было, из Гете и кошек Юхананов пытался сложить новую мистерию — театр религиозный и одновременно общедоступный, массовый».
(Елена Ковальская)
***
Когда была сыграна самая первая версия вашего спектакля «Фауст»?
Самый первый «Фауст» был сделан как акция в 1995 году в Центре современного искусства. Я собрал актуальных художников и предложил им при помощи текста Гёте разыграть историю заключения договора с Мефистофелем. Тогда я к этому относился просто как к акции особого рода. Она звучала как предупреждение о том, что начинается иное время. А в 1999 году я устроил первый показ «Фауста» на фестивале «Пушкин & Гёте».
С тех пор прошло уже 10 лет.
Я не прерывал работы. Для меня спектакль — это путешествие вместе со зрителями в пространство интересующих нас тем, природы актерской игры, стиля и так далее. Прежде чем отправиться в путь, надо построить корабль — для меня это команда людей, которая над ним работает. Я 10 лет строил свой корабль, перестраивая его для каждого путешествия. За это время случилось шесть метаморфоз «Фауста», и сейчас мы показали его шестую редакцию. Наш корабль наконец завершён.
Вам интересно так долго заниматься одним и тем же произведением?
Вы задали бы такой вопрос человеку, который строит храм? Все серьёзные вещи строятся долго. Время, в котором я начинал строить свой спектакль, еще имело какие-то варианты развития, сейчас оно беспощадно одновариантно. Я бы сравнил его с цунами. В 1999 году нас предупреждали: «Скоро может прийти цунами, похожее на то, что мы пережили в 1998 году». Теперь наступил 2009 год, и цунами уже в разгаре. Внешне это выражается в экономических кризисах. Но гораздо глубже выражается в кризисах человеческой души. Чтобы уместить трагическую катастрофу нашего времени в весёлом, игровом действе, потребовалось 10 лет.
Для вас принципиально, что оно весёлое и игровое?
Конечно. Если наш спектакль будет сумрачным и чернушным, значит, мы просто подчинились нашему времени. Только игровая среда помогает проходить сквозь него, не подчиняясь ему.
(из интервью Бориса Юхананова Ольге Романцовой)
«Два Пролога — на небесах и в театре — представляют собой парк аттракционов с дрессированными ангелами-кошками (Дмитрий Куклачёв), живым огнём и прочими трюками, где роль Творца играет Директор театра».
(Алена Карась)
«Впервые «Фауста» показывали в МТЮЗе во время фестиваля «Гете–Пушкин». Отчетливо запомнились три вещи: что Фауст с Мефистофелем менялись местами; что метро, когда «Фауст» добрался до финала, было уже закрыто и что бог был клоуном, а чудо творения демонстрировали дрессированные кошки. Говорило все это скорее о провокативности фестиваля, чем разъясняло что-то в «Фаусте». Несколько лет спустя «Фауста» играли уже в Театре Станиславского. Его сократили с шести часов до трех с половиной, но по сцене вокруг черного куба, на котором сидел Фауст, по-прежнему разъезжала золотая колесница Юрия Харикова, кошки тоже были на месте. За пределами спектакля мерещился некий величественный замысел, сам же спектакль состоял из аттракционов. Похоже было, из Гете и кошек Юхананов пытался сложить новую мистерию — театр религиозный и одновременно общедоступный, массовый».
(Елена Ковальская)
***
Когда была сыграна самая первая версия вашего спектакля «Фауст»?
Самый первый «Фауст» был сделан как акция в 1995 году в Центре современного искусства. Я собрал актуальных художников и предложил им при помощи текста Гёте разыграть историю заключения договора с Мефистофелем. Тогда я к этому относился просто как к акции особого рода. Она звучала как предупреждение о том, что начинается иное время. А в 1999 году я устроил первый показ «Фауста» на фестивале «Пушкин & Гёте».
С тех пор прошло уже 10 лет.
Я не прерывал работы. Для меня спектакль — это путешествие вместе со зрителями в пространство интересующих нас тем, природы актерской игры, стиля и так далее. Прежде чем отправиться в путь, надо построить корабль — для меня это команда людей, которая над ним работает. Я 10 лет строил свой корабль, перестраивая его для каждого путешествия. За это время случилось шесть метаморфоз «Фауста», и сейчас мы показали его шестую редакцию. Наш корабль наконец завершён.
Вам интересно так долго заниматься одним и тем же произведением?
Вы задали бы такой вопрос человеку, который строит храм? Все серьёзные вещи строятся долго. Время, в котором я начинал строить свой спектакль, еще имело какие-то варианты развития, сейчас оно беспощадно одновариантно. Я бы сравнил его с цунами. В 1999 году нас предупреждали: «Скоро может прийти цунами, похожее на то, что мы пережили в 1998 году». Теперь наступил 2009 год, и цунами уже в разгаре. Внешне это выражается в экономических кризисах. Но гораздо глубже выражается в кризисах человеческой души. Чтобы уместить трагическую катастрофу нашего времени в весёлом, игровом действе, потребовалось 10 лет.
Для вас принципиально, что оно весёлое и игровое?
Конечно. Если наш спектакль будет сумрачным и чернушным, значит, мы просто подчинились нашему времени. Только игровая среда помогает проходить сквозь него, не подчиняясь ему.
(из интервью Бориса Юхананова Ольге Романцовой)
Фото и видео
О книге
Читать книгу.
На flach-карте книги: полная видеозапись VI редакции спектакля ФАУСТ: 3 часа 36 минут.
Продюсер видеозаписи Борис Юхананов.
Фильм «Путешествие сквозь Апокалипсис»: режиссёр\продюсер Евгений Похис.
***
...«Здесь три части. Так устроена сцена. Начинается: «Как в спальне тяжело дышать!», – что само по себе есть строка-эпизод. Естественно, она тут и разбита ремаркой: «Отворяет окно». Естественно, её можно взять очень просто, чисто физически в значении «душно». Свойства этого текста в том, что происшествие происходит на двух планах. На первом плане – «душно», надо открыть, проветрить. Суть этого маленького эпизода. Но уже даже на этом плане существует момент «жара»: душно отчего? Сюда поступил мефистофельский жар. Это тоже первый план, но уже насыщенный инфернальным, уже включающий в себя фантастическое. Работать с этим надо, оставляя это в обыденном, на физическом плане, в реальности, но вместе с тем – сам по себе жар, наполнивший комнату… Иное дело, если «тяжело дышать» стало изнутри, если сила, которая пребывает в спальне, охватывает и её, Гретхен. В зависимости от этого будет строиться сцена. Если сила охватывает и проникает в неё, то тогда всё содержание сцены иное. Пока оставим это размышление, подвесим его, пойдём дальше, и в результате получим сцену соответственно с тем, в какую сторону направимся. Будем удерживаться от рисунка и от окончательного решения»...
На flach-карте книги: полная видеозапись VI редакции спектакля ФАУСТ: 3 часа 36 минут.
Продюсер видеозаписи Борис Юхананов.
Фильм «Путешествие сквозь Апокалипсис»: режиссёр\продюсер Евгений Похис.
***
...«Здесь три части. Так устроена сцена. Начинается: «Как в спальне тяжело дышать!», – что само по себе есть строка-эпизод. Естественно, она тут и разбита ремаркой: «Отворяет окно». Естественно, её можно взять очень просто, чисто физически в значении «душно». Свойства этого текста в том, что происшествие происходит на двух планах. На первом плане – «душно», надо открыть, проветрить. Суть этого маленького эпизода. Но уже даже на этом плане существует момент «жара»: душно отчего? Сюда поступил мефистофельский жар. Это тоже первый план, но уже насыщенный инфернальным, уже включающий в себя фантастическое. Работать с этим надо, оставляя это в обыденном, на физическом плане, в реальности, но вместе с тем – сам по себе жар, наполнивший комнату… Иное дело, если «тяжело дышать» стало изнутри, если сила, которая пребывает в спальне, охватывает и её, Гретхен. В зависимости от этого будет строиться сцена. Если сила охватывает и проникает в неё, то тогда всё содержание сцены иное. Пока оставим это размышление, подвесим его, пойдём дальше, и в результате получим сцену соответственно с тем, в какую сторону направимся. Будем удерживаться от рисунка и от окончательного решения»...
Ссылки и материалы
Click to order
Total: